58 лет назад наш Юрий Гагарин своим полетом открыл космическую эру. А сегодня в России и за рубежом широко обсуждаются планы регулярных пилотируемых полетов на Луну, создания на ночном светиле лунных станций. И это дело не такого уж далекого будущего — возможно, всего-то десятилетия. Но удастся ли к тому времени решить проблемы защиты космонавтов от вредного воздействия космических лучей и других форм радиации?
Об этом — разговор с прославленным космонавтом Сергеем Крикалевым, шесть раз летавшим на околоземную орбиту и проведшим в космосе 803 суток.Последние исследования показали, что большие дозы радиации в длительных космических путешествиях опасны для здоровья членов экипажа, они также способны вызывать серьезные изменения в головном мозге, на генном уровне. Вот и запуски животных на отечественных спутниках «Бион» свидетельствуют: изменения в организме за пределами Земли могут затрагивать структуры на молекулярном и генетическом уровне, что, по мнению некоторых специалистов, является серьезным фактором риска.
Невесомость воздействует на те области мозга, которые управляют движением, перемещениями космонавта, а также контролируют обработку поступающей сенсорной информации (восприятие сигналов из окружающей или внутренней среды). Огромную опасность представляет радиация во время мощных солнечных вспышек (солнечных протонных событий). А точные прогнозы их возникновения пока невозможны.
Так может, в свете новых исследований, не стоит спешить с полетами на Луну? Не рисковать, а дождаться, когда ученым удастся найти способы парировать серьезные угрозы, и только после этого приступать к работам по лунным проектам? На этот вопрос Сергей Крикалев отвечает так.
— Я расскажу свое видение проблемы. О том, что в космосе за пределами радиационных поясов Земли существует повышенная радиация, мы знали давно. Были получены данные и с американских аппаратов, и мы запускали зонды с живыми организмами. Картину в принципе понимаем. Да, сейчас появились более детальные исследования, свидетельствующие, что накопленная доза радиации не только воздействует на клетки человека, увеличивая риск возникновения онкологических заболеваний, но может вызывать и нарушения в головном мозге. А значит, не исключены сложности в управлении космической техникой. Но все это в длительных полетах. И когда обсуждался принципиальный вопрос, какой выбрать вектор развития, куда лететь — сразу на Марс или на Луну, выбор был сделан в пользу Луны. Один из серьезных аргументов такой: при существующих технологиях защиты мы не сумеем обеспечить безопасность экипажа при полете на Красную планету даже в одну сторону.
Как быть? Существуют ли пути решения проблемы? Самое простое, по словам моего собеседника, — увеличить защиту корабля. Но тогда он станет неподъемно тяжелым. Другой вариант — уменьшить получаемую космонавтами дозу за счет резкого сокращения времени полета. А для этого необходимы совсем другие двигатели, которых пока у нас нет. Вот почему пилотируемые полеты на Марс пока отпадают.
Лунные миссии не столь длительные. Даже при использовании современных двигателей и технологий речь идет о неделях. И урон организму в лунном полете хотя и более серьезный, чем на околоземной орбите, все же расценивается специалистами как приемлемый. Конечно, риск будет, но в разумных пределах.
— А что скажете относительно лунной обитаемой станции? Ведь срок работы экспедиции там будет не такой уж короткий.
— Еще в 1960-е, когда только в первом приближении прорабатывались вопросы создания лунной базы, первостепенное внимание уделялось защите от радиации, — подчеркивает Крикалев. — Один из вариантов предусматривал обваловку модулей базы лунным грунтом, что позволило бы создать для экипажа мощное укрытие от радиации. Это вполне нормальная инженерная задача, которая, на мой взгляд, решаема. Надо просто ею заниматься. Но есть и другой вариант. В последнее время появились интересные данные обследований, проведенных с борта окололунных аппаратов. Есть основания полагать, что на Луне могут существовать пещеры. И внутри них можно разместить модули для членов экипажа. Тогда не потребуется доставлять с Земли лунные бульдозеры, перемещать горы лунного грунта, чтобы защищать космонавтов.
Когда зашла речь о создании будущих лунных скафандров, мой собеседник отметил, что больших трудностей здесь не должно быть. Потому что нынешняя российская одежда для выхода в открытый космос первоначально как раз и создавалась, чтобы в ней работать на Луне. Правда, сейчас скафандры больше адаптированы для невесомости. А на Селене все же есть сила притяжения, хотя и в шесть раз меньше, чем на Земле. Тем не менее можно сказать, что будущий лунный скафандр наполовину готов. Когда станут известны сроки, конкретные задачи, доработать его не составит большого труда.
Сложнее задача по созданию лунных роботов, которые будут вкалывать на ночном светиле вместе с членами экипажа. Помнится, на заре космической эры шли жесткие дискуссии о роли человека и автомата на орбите. Доходило до крайностей. Одни считали, что в космосе все должны делать автоматы, человек будет только пассажиром. Другие были категорическими сторонниками исключительно «человеческой космонавтики». Различные подходы закладывались в решения насущных задач. Скажем, в СССР стыковки космических кораблей проходили в автоматическом режиме, а у американцев — в ручном. Другой пример: мы добывали на Луне грунт (правда, в небольших количествах) и доставляли его на Землю с помощью автоматов, не подвергая экипажи риску. А США отправляли на Селену астронавтов, которые и привозили с собой грунт (всего 380 кг).
Со временем пришли к тому, что необходимо разумное сочетание человека и автоматов. У каждого своя сфера деятельности. Что-то лучше делает человек, что-то — автомат. По словам Крикалева, этот принцип используют и экипажи будущих лунных миссий. Сейчас, к примеру, прорабатывается такой сценарий (окончательно еще не принят): автоматы будут разъезжать по Селене и собирать грунт в разных районах. А человек сможет оценивать образцы и отправлять на Землю только то, что может представлять несомненный интерес. Этот подход будет универсальным. Идет серьезная работа: что в будущем поручить на Луне роботам, а что — космонавтам.
— На Луне найдется дело и роботам, и космонавтам, — резюмирует Крикалев.
— Сергей Константинович, позвольте личный вопрос: если бы вам завтра предложили начать подготовку к полету на Луну, долго советовались бы, размышляли?
— Не размышлял бы ни секунды — мгновенно ответил согласием. Это ведь моя давняя мечта. Знаете, когда я пришел в отряд космонавтов, думал, ну вот один полет, другой, а потом, конечно же, — к Луне. Позже меня попросили поработать на Земле с молодыми космонавтами, помочь им набраться опыта. Согласился только после договоренности с руководством: когда появится новый корабль, я буду привлечен к его испытаниям. К сожалению, не появился. А я с удовольствием поработал бы на Луне, занялся строительством базы...
Крикалев, разумеется, знает, что новый корабль полетит к Луне не так скоро. Так может быть, спрашиваю я его, на ближайшие годы создать для облета Селены модернизированный «Союз»? Его можно было бы использовать не только для туристов, но и как резервную транспортную систему, а также для тренировки экипажей, отработки наземной и космической инфраструктуры. Собеседник отвечает осторожно: в этом вопросе для принятия решения нужны не эмоциональные оценки, а четкие расчеты. Следует тщательно взвесить, что в нынешних условиях ограниченного финансирования целесообразнее — потратить немалые деньги на разработку нового или же на модернизацию старого? И что это даст, какой выигрыш получим? Пока что целесообразность модернизации «Союза» не доказана.
Штрихи
Сергей Крикалев шесть раз летал на околоземную орбиту, ему целое десятилетие принадлежал мировой рекорд по суммарной продолжительности пребывания в космосе — 803 суток. Более двух лет за пределами Земли! Герой Советского Союза и Герой России. Мастер спорта международного класса по высшему пилотажу. Чемпион мира по пилотажу на планерах.
В РКК «Энергия», где Сергей Константинович проработал более 20 лет, о нем говорят как о талантливом инженере, прекрасном специалисте (был заместителем главного конструктора, вице-президентом корпорации), а в Центральном аэроклубе — как о замечательном летчике экстра-класса.
В течение почти пяти лет он руководил Центром подготовки космонавтов в Звездном Городке под Москвой. С 2016 года — исполнительный директор по пилотируемым программам Роскосмоса.
Свежие комментарии