В первый день зимы мы прощались с Александром Градским. Это очень странная фраза: перечитываешь ее — и не веришь. Не то чтобы его считали бессмертным — просто привыкли, что он играет в долгую. Свой театр «Градский Холл» Александр Борисович терпеливо строил чуть ли не по кирпичику более 20 лет, превратив советский кинотеатр «Буревестник» в ультрасовременную концертно-театральную площадку. Над оперой «Мастер и Маргарита» он работал 35 лет, если считать от замысла до записи. И вдруг — ушел в 72 года, оборвав на полуслове кучу планов и замыслов. Младшему сыну Ивану всего три года, отец так и не успел сходить с ним на футбол. Несправедливо, черт возьми!
В энциклопедиях его величают «отцом русского рока» — но не дедушкой. Градский действительно был одним из первых в стране, кто начал играть рок-н-ролл не в подворотне, а почти официально. Было это еще в 60-е. Знатоки, конечно, припомнят названия групп «Славяне» и «Скоморохи», хотя людей, видевших их вживую, уже исчезающе мало. Записей тоже не осталось. Остаются легенды.
Путь в музыке у Градского был свой, уникальный. У Александра, в отличие от большинства наших рокеров-самоучек, за спиной есть классическое музыкальное образование и даже опыт работы в Большом театре. Обычный песенный формат для него был тесен еще с молодости. Честно говоря, у Градского и нет хитов в обычном понимании этого слова — то, что поют хором в теплой компании. Самая знаменитая песня в его исполнении — «Как молоды мы были» — написана Пахмутовой и Добронравовым. Под нее ностальгирует уже третье поколение. Александр Борисович вложил в эту вещь всю страсть и весь свой огромный вокальный талант, подняв ее над рядом обычных просто хороших советских песен. Но вот его собственные композиторские опыты оказались слишком сложны для массового зрителя и слушателя, где-то рядом с симфоническим звучанием. Притом что опускать планку ему и в голову не приходило. Градский никогда не стремился конкурировать с раскрученными коллегами за народную любовь, так же как они не пытались превзойти его в вокале.
В 1974 году на экраны вышел фильм «Романс о влюбленных», музыку к которому написал юный Градский. Американский музыкальный журнал Billboard объявил Градского звездой года (1974) «за выдающийся вклад в мировую музыку». Невиданное признание для советского рок-музыканта! Фото из открытых источников.
Запись саундтрека для фильма Андрея Кончаловского «Романс о влюбленных», сотрудничество с Пахмутовой и Добронравовым, занятия в консерваторском классе Тихона Хренникова — все это случилось с ним очень рано, и это подняло статус молодого Градского в официозных кругах. Этим статусом он пользовался не только и не столько для себя. Известна история, как он «отбил» у худсовета еще не оперившуюся «Машину Времени», которая, по воспоминаниям Андрея Макаревича, выглядела тогда очень бледно. Но Градский углядел в них искру таланта и убедил пожилых композиторов утвердить программу «Машины». И таких случаев, когда Градский оберегал будущих известных музыкантов от запретов, было немало.
При этом он мог ругать их на чем свет стоит. Имел право, даже когда утверждал, что на нашей эстраде петь толком не умеет никто, кроме него самого. Да и о композиторских талантах коллег Градский чаще высказывался иронично. Что, кстати, очень нетипично для творческой среды: там в лицо улыбаются, а за спиной злословят и делают гадости. На Градского, за редким исключением, не обижались. Неслучайно после его смерти соцсети заполнились такими искренними и нежными свидетельствами. И ни одного дурного слова...
Цену себе Александр знал с юности. Его еще не утвердили композитором на «Романс о влюбленных» (между прочим, по протекции Андрея Петрова), а он, юный дебютант, уже выдвигал жесткие условия относительно своего гонорара — и ведь добился своего. Потом, через десятилетия, новые кумиры толпы пытались зачислить его во вздорные старички с манией величия. Но тут случился телепроект «Голос», раскрывший для народных масс, да и для коллег совершенно другого Градского. Нет, он оставался все тем же безукоризненным профессионалом и язвительным наблюдателем, но для артистов своей команды Градский оказался отцом родным. Он азартно отбирал под свое крыло талантливых дебютантов и возился с ними — требовательно, доброжелательно и мудро. Все первые победители — Дина Гарипова, Сергей Волчков, Александра Воробьева — были из его команды. Потом Градский из «Голоса» ушел. Злые языки говорили о конфликте с Первым каналом: он-де использовал проект, чтобы создать труппу для своего театра, ведь почти все артисты из команды Александра Борисовича на «Голосе» получили приглашения там работать. И многие из них под руководством маэстро представили свои первые сольные программы, и вообще в театре жизнь кипела — хотя и нечасто пересекаясь с тем «большим шоу-бизнесом», что надоел до чертиков.
А в нынешнем году Градский согласился принять участие в юбилейном сезоне «Голоса» в «золотой четверке» самого первого состава наставников. Первый канал охотно эксплуатировал ностальгические чувства телезрителей. Снятые еще летом (а показанные в сентябре — октябре) «слепые прослушивания» прошли на ура. Однако затем в ситуацию вмешался коронавирус. Градский заболел в сентябре, переносил болезнь тяжело, хотя в прессу детали не просачивались. Зрители все сами увидели в ноябре. В красном кресле сидел тяжелобольной человек, бледный, обвеваемый специально поставленным рядом вентилятором — легкие его не справлялись, Градский уже и говорил с трудом. Когда в эфире шли последние «Поединки», маэстро уже был в больнице без сознания...
Шоу «Голос», как заявил Первый канал, будет продолжено «в память об Александре Градском». Кто займет кресло маэстро, пока не объявлено. Известно, что канал планирует показать выпуски «Нокаутов», в которых успел принять участие умирающий Градский. Неужели это так уж поднимет рейтинги шоу? На мой взгляд, в память о музыканте следовало бы завершить сезон и устроить красивый мемориальный концерт. Но на телевизионном конвейере другие правила: шоу должно продолжаться.
А театр «Градский Холл» обрел нового худрука еще до похорон старого: его возглавил Алексей Рыбников, у которого вообще-то есть свой коллектив. Как он будет уживаться с осиротевшей труппой, покажет время.
Вместо послесловия
Градский давал концерты нечасто, зато запоминались они надолго. Любил крупную форму (другая такой глыбе как бы и не подходила): отделение оперной музыки под симфонический оркестр, отделение мюзикла под эстрадный бэнд: Но главное наступало потом, когда Александр брал в руки гитару и оставался один на один с залом. Он не был фрондером. Просто считал, что музыкант должен не митинговать, а сочинять и петь. Вот несколько строк из его песен-исповедей.
«Не Андерса да Болена, / А Шевчука с Бутусовым / С базара понесут».
«В России последние сто лет / Никто уж ни с кем не спорит, / Вот слово сказал — поносят, / Косою махнут и скосят. / Чуть высунул голову — сносят, / Не плача по волосам».
«Невпроворот силы и злобы на всех... / Враг уже найден, рот до ушей, / Режь его, жги до упаду».
«Надобно жить осторожно / И не рисковать осторожно. / Поскольку любого можно: / Законно любого можно / Лишить и свободы, и рая. / По-тихому — это можно... / По-быстрому — тоже можно: / Украсть — ну конечно, можно! / И лгать себе — в общем, можно, / Как пешкой, собой играя...»
Все — правда, и все — о нас с вами.
Свежие комментарии