Лев Лещенко и его песни, кажется, с нами были всегда — в праздники и будни, в былые времена и в нынешние. Эпохи сменились, страна другая, музыкальные стили, мода, кумиры — все уходило и приходило, а он все тот же. Поет, принимает букеты уже, наверное, от внучек своих первых поклонниц, улыбается фирменной, лещенковской, улыбкой. Красив, подтянут, спортивен, а ведь, скажем по секрету, на следующей неделе, 1 февраля, ему стукнет 75. Неудивительно, что разговор в канун такой даты мы начали с того, что попросили поделиться секретами сохранения прекрасной творческой и спортивной формы.
— Секреты? Во-первых, генетика. Мой папа прожил 99 лет и до преклонного возраста был очень активен. Во-вторых, я постоянно нахожусь в работе. И еще ежедневно хожу в тренажерный зал и бассейн — у меня дома есть небольшой. В-третьих, делаю все возможное для того, чтобы сохранить не только физическую, но и эмоциональную форму. Я человек незлобивый, стараюсь помогать людям, быть добрым и милосердным. Это к тебе обязательно возвращается хорошим настроением и здоровьем. Жизнь должна звучать в мажорной тональности. Депрессии, печаль, излишний пафос — это не мое.
А все переживания пусть будут связаны со спортом. Болею за наших спортсменов, смотрю соревнования, а баскетболом и по сей день сильно увлечен. Много лет я был почетным президентом БК «Триумф», который не без моей помощи поменял дислокацию на Петербург. Сейчас в клубе, переименованном в «Зенит», остались Василий Карасев, Евгений Коваленко, Евгений Валиев, Артем Вихров и другие — чуть ли не полкоманды. Я договаривался с большими людьми — Алексеем Миллером, Георгием Полтавченко и Сергеем Ивановым, и в результате удалось сохранить добротный клуб.
— Я читал, что в школе вы бросили спорт ради пения...
— Это как сказать! В детстве я был просто обречен заниматься спортом. Почти все мои сверстники жили в коммуналках, телевизоров тогда не было, выходили во двор при любой погоде. Казаки-разбойники, лапта, ловитки... Какая это закалка для пацана! А с 5-го класса занялся баскетболом, участвовал в соревнованиях по волейболу, гандболу, лыжам, конькам... В одной коммуналке со мной жил хоккеист Валентин Кузин — чемпион мира, олимпийский чемпион 1956 года. В соседних квартирах — знаменитый футболист Алекпер Мамедов, с ним рядом — чемпион Европы по баскетболу Виктор Власов. Три великих спортсмена рядом со мной! А на одной лестничной площадке — Аркадий Чернышов, отец динамовского хоккея. И еще великий комментатор Вадим Синявский. Я на них смотрел как на богов!
— Правда, что у вас уже 65-летний динамовский стаж?
— 60 с небольшим. Зато непрерывный. На днях позвонил знаменитый спартаковец Алексей Парамонов, говорит: «Хочу на юбилее вручить тебе майку «Спартака», ты как к этому отнесешься?» Я очень уважаю Алексея Александровича, но не представляю, как смогу публично надеть спартаковскую футболку. Я всю жизнь динамовец. Храню членскую книжку, выданную мне в 1955 году, — по ней меня пускали на Восточную трибуну «Динамо». Это был предел мечты для мальчишки моей эпохи! Я ходил не только на матчи, но и на тренировки. Верите, самому Льву Яшину бил пенальти.
— Почему Лев Иваныч вам такое позволил?
— А я к нему подошел и напомнил, как он приходил к моему соседу Валентину Кузину играть в преферанс. Лев Иванович вспомнил такое и позволил ударить разок.
— А кто из спортсменов лучше всех играл в карты?
— Валентин Кузин, который к тому времени, закончив с хоккеем, работал слесарем-сборщиком (высшего разряда!) в секретном НИИ. Вот такие люди приносили мировую славу нашему спорту. При этом Валентин Егорович был очень остроумным и эрудированным дядькой. А Яшин мне запомнился как немногословный, сдержанный человек.
— Вы ведь и Большом театре поработали?
— Да, рабочим сцены. Сразу после школы не поступил в ГИТИС и устроился сначала в бутафорский цех. Потом перебрался на должность рабочего сцены: там оставался свободным вечер. Я попал в золотой век Большого театра, когда пели Сергей Лемешев, Александр Огнивцев, молодой Саша Ведерников, Евгений Кипкало, Галина Вишневская, Тамара Милашкина. Всех их я видел и слышал живьем. Со мной в бригаде было пятеро, которые также либо поступали, либо учились в музыкальных школах или вузах. По очереди пели ночью на сцене Большого, а другие слушали из партера и с галерки — звучит или не звучит... Сам я занимался музыкой в двух кружках — один в геологоразведочном институте, куда я потом поступал, другой — на заводе «Серп и Молот», где были очень хорошие педагоги. А в Доме народного творчества со мной занималась Надежда Александровна Казанская. Благодаря занятиям с ней позже, студентом ГИТИСа, я уверенно исполнял партии Филиппа, Тореадора...
Но в Большом театре я поработал лишь год. Папа сказал: хватит валять дурака, иди трудись, а потом и учись в вузе по техническому профилю. Я пошел в «Тизприбор» слесарем-сборщиком — лудил, паял, лудил, сверлил. Затем во второй раз в ГИТИС сдавал — и опять не поступил.
— С третьего раза поступили?
— Я сдал туры, поступил, но меня забрали в армию. Там играл в баскетбол за команду дивизии и занимался в хоровом кружке. На смотре армейской самодеятельности меня заметили. Но пока забирали в ансамбль, я за полгода в танковой роте получил специальность заряжающего и наводчика.
— Перенесемся в день сегодняшний. Не так давно на вручении Российской музыкальной премии вы удивили публику тем, что замещая отсутствовавших лауреатов, исполняли песни из их репертуара, причем в разных жанрах.
— А как же? Я ведь действующий артист, обязан знать современную музыку. Постоянно общаюсь с молодежью, а это лучше делать на равных. Кстати, по всем физкультурным тестам, приседаниям-отжиманиям я выполняю нормативы 40-45-летнего физкультурника.
— Лев Валерьянович, почему сейчас пишут гораздо меньше выразительных мелодий и текстов, чем раньше? Или это только кажется?
— Да нет, не кажется... Потому что тогда песни создавали профессионалы. Профессиональные поэты, композиторы, аранжировщики. А сейчас слишком много авторов-исполнителей. Сам пишу, сам пою, сам себе аплодирую... Я, пожалуй, тоже мог бы сочинять и музыку, и тексты. Зарифмовать четыре строчки и записать две гармонии — это многим под силу. Но зачем мне этим заниматься, если рядом были такие выдающиеся поэты, как Вознесенский, Евтушенко, Рождественский? Я уж не говорю о великих композиторах-песенниках! А в наши дни человек хочет сам все делать. И все деньги потом сам получать.
— Марина Хлебникова, Ольга Арефьева, Варвара и другие называют вас своим педагогом...
— У меня учеников могло бы быть больше. Но я в педагогической работе, как и в любой другой: если занимаюсь чем-то, то делаю это кропотливо, досконально. В искусстве ничего не может быть приблизительно. Как и в спорте, надо отдаваться на пределе сил и возможностей. Только тогда будет толк. Вы не верьте некоторым нашим «звездам». Я сам видел: они полдня лежат на диване, а потом жалуются, что у них нет времени. Им надо не хорошо спеть, а хорошо выглядеть, гламур-глянец на первом месте, а искусство фоном. Спрашиваешь потом: а это кто в телевизоре? Поэт? Музыкант? Художник? А тебе: это известное медиалицо. Вот и весь сказ...
— Что пожелаете своим почитателям, которых немало и среди читателей «Труда»?
— Слушайте как можно больше хорошей музыки самых разных жанров. И не забывайте своих кумиров.
— А мы вам, Лев Валерьянович, желаем здоровья и самых искренних аплодисментов!
Свежие комментарии