Париж всегда Париж, гласит народная мудрость, и успешные показы искусства французской столицы — еще одно тому подтверждение. В ГМИИ имени Пушкина продолжили цикл, посвящённый Монпарнасу — колыбели всемирно известной Парижской школы. Но на сей раз у выставки отчетливый привкус феминизма. А поэтому не доверяйте ласково журчащему названию «Музы Монпарнаса»: отнюдь не все персонажи экспозиции — томные создания, чье единственное предназначение — вдохновлять творцов-мужчин.
От позирования и нежных забот о его величестве художнике натурщицы, подруги, жены сплошь и рядом переходили к самостоятельной работе за мольбертом. Пример тому — Жанна Эбютерн, не только спутница Амедео Модильяни, после его смерти шагнувшая в открытое окно, но и самобытная художница. Более жизнерадостный вариант — блиставшая в кафе «Ротонда» модель Кики: она в любом случае вошла бы в историю, увековеченная в работах Модильяни, Кислинга, Фужиты, на фотографиях Мана Рэя. Однако Алиса Эрнестина Прен (настоящее ее имя) и сама взялась за кисти, удивив зорким глазом, лёгкостью погружения в гущу событий. «Королева Монпарнаса» встала в один ряд с мастерами «наивного искусства», участвовала в выставках, а в 1929 году, на пике славы, издала воспоминания, увековечив мятежную и беспечную атмосферу Парижа «свингующих двадатых». Словесный портрет Кики запечатлел в предисловии к книге никто иной как Эрнест Хемингуэй: «У нее было удивительно красивое тело и прекрасный голос... она повлияла на ту эпоху на Монпарнасе больше, чем королева Виктория — на викторианское время». Кстати, экземпляр книги, представленный на выставке, происходит из библиотеки Сергея Эйзенштейна, которому достался вместе с игривой дарственной надписью от самой Кики, оставившей нам и портрет режиссера. Пусть он начисто лишен психологизма, да и точного физиономического сходства — зато эта изящная виньетка в биографии кинематографиста оттеняет серьезность и драматизм его пути.
Трудно сказать, чем все-таки выставка радует сильнее — смелыми красками, новыми для нас портретами или россыпью хрестоматийных имен, доносящей мимику нежных лиц и пластику многократно воспетых тел.
Эмблемой кураторы выбрали картину «Кокетки» художницы Жаклин Марваль, особо ценимой поэтом Аполлинером и маршаном Волларом. Спору нет, вещь очень парижская, но я бы рискнула выбрать иную — пронизанную духом символизма «Женщину с цветами. Весна» американки Ромен Брукс. Здесь обнажённое тело окутано черным бархатом, который окаймляют яркие цветы, будто отсылающие к «Весне» Боттичелли. И в то же время покров цвета ночи создаёт мистическое настроение с предчувствием грядущих трагедий.
К той поре на полусонный окраинный район Парижа словно из рога изобилия пролилась энергия талантов из разных стран. Женщины Монпарнаса танцевали, пели, принимали академические позы перед полным залом художников... Французский шарм, в котором главное — не ловко повязанный платок или искусный макияж, а живость и естественность, ловишь и сегодня, когда бродишь по парижским улицам, вглядываясь в лица и фигуры. Между тем природных француженок среди тех, кто создал этот шлейф очарования, едва ли половина: в многочисленные парижские академии стремились иностранки со всего мира. В том числе из России.
Если говорить о русском следе в «женском» искусстве Парижа, рецензия рискует превратиться в дайджест истории «амазонок авангарда». Потому сосредоточимся лишь на оттисках каблучков двух легендарных скульпторов России ХХ века: Анны Голубкиной и Веры Мухиной. Анна приехала учиться в мастерскую Родена — и встала вровень с его талантливейшей ученицей Камиллой Клодель. Юная Вера Мухина была послана за рубеж, чтобы развеяться после шока: наследница крупного состояния повредила лицо, катаясь на санках. Но из мастерской Бурделя она вышла законченной авангардисткой, преданной искусству. К троице этих дам-скульпторов добавим еще одно имя из России — ставшую иконой модернизма Хану Орлову. На пути в Париж она мечтала стать модисткой, но жизнь превзошла фантазии, в чем убеждается каждый, попадающий в ее парижский музей-мастерскую.
Не сравнивая силу таланта, хочется в то же время подчеркнуть, насколько долгим оказалось влияние этих личностей на европейский арт-контекст. От Камиллы Клодель до Луиз Буржуа и сегодняшних лауреаток премии Тернера путь долгий, но вполне знаковый. За полтора века творческая профессия, с обнажением эмоций и презрением к пуританской морали, превратилась для женщин из редчайшего исключения в общепринятый ориентир и символ престижа. Не всегда это встречало понимание, но в наши дни стереотипы сломаны. В чем убеждает, например, посмертная распродажа работ Доры Маар — яркой звезды, чей свет не померк и в тени Пикассо, который создал множество портретов своей возлюбленной, а позже ее возненавидел. Как манифест сбросившего путы поколения звучат слова Маар, приведенные в завершении выставки: «Все мои портреты, нарисованные Пикассо, лживы. Это все портреты Пикассо». Как фотограф она запечатлела процесс создания шедевра испанца — «Герники». Но как живописец оставалась до последнего времени неизвестной. Выставка вернула зрителю изысканные натюрморты Доры Маар, как и десятки впервые показанных в Москве иных картин, рисунков, скульптур, архивных документов из музеев и частных коллекций разных стран.
Именно этим разлитым в атмосфере времени предощущением слома стереотипов, а не только самими артефактами, увлекла меня экспозиция. И говорить тут надо о круге явлений, далеко выходящих за рамки искусства. Ведь и в лаборатории Пьера и Марии Кюри исподволь прокладывался путь в новый мир. При взгляде из наших дней, когда женщины сидят за штурвалом, орудуют в операционной и служат министрами обороны, полной дикостью кажется запрет поступать в университет или голосовать на выборах, обычный еще 150 лет назад. Тем важнее помнить хрупких девушек от Софьи Ковалевской до Надежды Удальцовой, чьим упорным сопротивлением преодолевались тысячелетние традиции мужского доминирования. Проект ГМИИ насыщен биением пульса эпохи, решительно стиравшей барьеры. И неслучайно среди персонажей трудно выделить главного и самого одаренного: здесь речь о поистине революционных исторических процессах, о борьбе за равенство, за мир гордых независимых женщин, поправших гендерные предрассудки.
Свежие комментарии