Суп из консервной банки — почти такой, как на знаменитой картине Уорхола. А еще картофельное пюре, торт... Это не меню комплексного обеда, а минимальный ассортимент блюд, которыми в последние полгода экоактивисты «угостили» целый ряд шедевров искусства. Добавьте к этому тех, кто в разных странах приклеивал себя и приковывал наручниками к картинам, к постаментам статуй и к решетке Капеллы дель Арена в Падуе, хранящей фрески Джотто. Цель вроде бы благородная — напомнить о проблемах экологии (группа Just Stop Oil и ей подобные борются с глобальным потеплением, требуя от правительств прекратить добычу ископаемого топлива, ограничить скорость движения и т. п. и т. д.). Но можно ли мировые проблемы решать столь варварскими способами?
Экоактивисты, похоже, нащупали нерв. Выйдешь с плакатом на площадь или на трассу — никто не заметит. А вот ляпнешь тортом по шедевру — шум гарантирован, даже если произведения серьезно не пострадали. И акции такие, множась десятками, все больше начинают походить на увлекательный флешмоб. Вот только в игре этой так легко перейти опасную черту.
Нынешним летом нападениям подверглись художественные галереи в Глазго и Манчестере, а в Лондоне — Галерея Курто, Королевская академия художеств и Национальная галерея. Атакованы «Персиковое дерево в цвету» Винсента Ван Гога, «Эолова арфа Томсона» кисти Уильяма Тернера, «Телега для сена» Джона Констебла... Затем последовали атаки на скульптуру Умберто Боччони «Уникальные формы непрерывности в пространстве» в Милане, скульптурную группу «Лаокоон и его сыновья» в Музеях Ватикана, «Сикстинскую мадонну» Рафаэля в Дрездене, полотна Пуссена и Кранаха в той же Германии. Осенью итальянские «повстанцы» добрались до «Бури» Джорджоне — знаковой работы великого художника в венецианской Галерее Академии. Эстафету подхватили члены группы Extinction Rebellion в Австралии, приклеившие себя к «Резне в Корее» Пабло Пикассо, а их «коллеги» из Stop Fossil Fuel Subsidies разрисовали синим картину Энди Уорхола в Национальной галерее страны. А теперь с тортов и консервов некоторые экозащитники уже переходят на саму нефть...
Право, я бы сама присоединилась к экопротестам. Конечно, не с помощью налетов на картины и скульптуры даже с ложкой еды, что мне, бывшему музейному хранителю, претит категорически. Но все больше людей на планете всерьез воспринимают угрозы, которые несет миру глобальное потепление. Из-за таяния ледников могут превратиться в новую Атлантиду города, стоящие у моря: Амстердам, Венеция, Лондон, Нью-Йорк, Петербург — и это только начало длинного списка.
Но поглядим на действия активистов без романтического флера. Тут прослеживается определенный алгоритм при всем разнообразии «палитры», то есть творений художников в различных музеях. Среди первых обиженных был Леонардо, чья «Джоконда» получила тортом по загадочно улыбающемуся лицу на равных с восковой копией нового британского короля в Музее мадам Тюссо. И в большинстве других случаев объект нападения легендарен, создан автором с мировым именем — взять «Весну» Боттичелли или «Подсолнухи» Ван Гога. Ни картина, ни рама (ведь и она ценна) не страдают сколь-либо заметно. Это укладывается в парадигму правового государства, чьи граждане твердо знают о неотвратимости наказания. Штрафы за повреждение музейных ценностей, застрахованных на суммы с многими нулями, могут быть весьма ощутимы, и «сознательные борцы» выбирают экспонаты, защищенные от внешних воздействий. Не секрет, что в солидных музеях большинство картин хранятся под стеклом, не дающим бликов и не рассыпающимся при ударе на мириады осколков. Работы ювелиров и мелкая пластика экспонируются в витринах с сигнализацией. А уж если говорить о смотрителях, то у меня при воспоминании о Лувре сразу встают в памяти охранники всех цветов кожи спортивного телосложения. Когда завершается рабочий день музея, эти молодые дамы и кавалеры медленно, но неуклонно выдавливают последних посетителей из залов. Униформа делает их похожими на полисменов, так что и в мыслях не держи чего-либо злого... Правда, остаётся загадкой, как грабителям удается то и дело выносить ценнейшие вещи из разных музеев мира, но это отдельная тема.
Впрочем, на видеоролике, облетевшем интернет после 15 ноября, когда в Вене было атаковано полотно Климта «Смерть и жизнь», заметно, что и немолодой охранник оказался на высоте. Служитель Музея Леопольда сгреб в охапку молодого человека, едва успевшего облить картину черной маслянистой жидкостью. Все потеки быстро убрали реставраторы, но их успела зафиксировать камера, скорее всего, соучастника акции — как и недолгий эпизод борьбы с нарушителем, проворно выдворенным из зала. Правда, другая «активистка», приклеив ладонь к стеклу картины, минут пять произносила лозунги. Интересно, что акцию провели в тот день, когда вход в музей был бесплатен за счет нефтяной компании. Тем хуже для музея, считают активисты природоохранного движения Letzte Generation («Последнее поколение»).
Эпизод с энергичным смотрителем-ветераном, не чета российским «музейным бабушкам», и вялыми худосочными «борцами» (не забудем, что за сопротивление сотруднику музея суд ужесточил бы наказание) напомнил о похожих случаях в нашем отечестве, увы, гораздо более травматичных для искусства. Например, в 1985 году в Эрмитаже гражданин СССР облил картину Рембрандта «Даная» — и, увы, не супом и даже не нефтью, а кислотой. Житель Литвы Бронюс Майгис объяснил свой варварский поступок политическими мотивами. На беду, никаким стеклом шедевр защищен не был, и спасали и лечили его не один десяток лет. Дзержинским судом Ленинграда вандал был признан (чтобы не вышло политического скандала?) невменяемым и отправлен на принудительное лечение...Но почему ведущий музей страны оказался так нищ или беспечен, что не мог застеклить важнейший экспонат, почему в залы можно было пронести столь опасную жидкость? Извините, но СССР 1980-х вовсе не был дикой страной в джунглях, несмотря на шутки о «Верхней Вольте с ракетами». По крайней мере в отношении музеев — хорошо помню, как при входе во многие из них посетителей заставляли не только сдавать большие сумки, но и надевать жуткие войлочные бахилы с тесемками, и попробуй откажись! Милиция охраняла периметр, внутри которого тоже не царила отсталость: сигналы тревоги давно применяли и у нас. Тем не менее, плеснуть кислотой в Рембрандта оказалось возможно.
Прошло более 30 лет, и история сделала круг, «зацепив» неласковым крылом картину Ильи Репина «Иван Грозной и сын его Иван» — спустя век после того, как то же полотно было изрезано безумным иконописцем Балашовым в январе 1913 года. Картину в 2018-м не спасли ни стекло, ни ограждение: именно столбиком для бархатной веревочки — преграды только для законопослушных — дубасил по легендарному холсту пьяный дебошир. Хорошо, что полиция прибыла быстро, а реставраторы восстановили живопись классика. Но кто знает, где и как случится следующий акт вандализма?
Наши «злоумышленники» могут не так хорошо знать законы, как активисты Запада, зато понимают, что суд не всегда «суров, но справедлив». Недавняя история с охранником Ельцин-центра в Екатеринбурге, который пририсовал глаза персонажам картины ученицы Малевича Анны Лепорской и был оправдан как ветеран боевых действий с ментальными проблемами, может «вдохновить» некоторых борцов за неведомые идеалы. А таковых у нас хоть отбавляй: вспомните хоть многочисленные случаи погромов художественных выставок... Закрыть же все картины небьющимся стеклом, поставить у входа в музей аппаратуру, как в аэропорту, чтобы проверять сумки и карманы, да еще пригласить для охраны залов дюжих парней готов далеко не каждый даже из столичных музеев. Что уж говорить о сокровищницах Воронежа, Самары, Серпухова и сотен других российских хранилищ шедевров...
P. S. Вследствие акций экоактивистов могут подорожать билеты в крупнейшие музеи. Так, министр культуры Италии Дженнаро Санджулиано предупредил, что необходимо незамедлительно закрыть все картины стеклянными витринами, а это потребует значительных расходов казны и нации.
Свежие комментарии