Когда успешный мужчина с голливудской внешностью забавно рассказывает, как в детском возрасте чуть не умер от испуга на утреннике при виде ряженого волка, к нему поневоле проникаешься симпатией. Актер Максим Матвеев не боится показаться смешным, и это подкупает. А еще, наверное, эта черта помогает ему работать художественным руководителем фонда «Доктор Клоун» и выступать перед маленькими пациентами больниц. Для них к новогодним каникулам фонд подготовил подарок — спектакль «Снежная королева». Максим рассказал «Труду» о своих новых работах в кино и даже на короткое время впал в детство.
— Максим, премьера спектакля «Снежная Королева» прошла в Мультимедиа Арт Музее. Почему было решено сначала показать представление там, а не в больнице?
— Мы хотели, чтобы спектакль увидели наши друзья, пресса, а также главврачи детских больниц. А деньги от билетов поступают в фонд и позволят нам показать «Снежную Королеву» маленьким пациентам не только Москвы, но и других городов. Наше представление длится чуть меньше часа, ведь больным детям нельзя переутомляться, к тому же у них ограничено время из-за процедур. Спектакль идет почти без слов, это этюдно-пластическое действо с элементами клоунады. Оно проходит на фоне компактной декорации-книги, созданной для нас французской художницей Аморой Дорис. А я играю Рассказчика, или Андерсена, который, собственно, и открывает книгу, после чего внутри нее оживают картинки.
— В новогоднюю страду молодые артисты подрабатывают на елках. У вас есть подобный опыт?
— Да нет, как-то обошлось без этого. До того как стал больничным клоуном, я в области анимации не работал. А в костюм Деда Мороза впервые обрядился, выступая в Детской клинической больнице.
— Неужели и для вашего с Лизой (актриса Елизавета Боярская — жена Максима. — «Труд») четырехлетнего сына Андрея вы Деда Мороза никогда не изображали?
— Сын не любит ни театр, ни цирк. Во всяком случае, пока.
— Совсем скоро должны выйти две премьеры с вашим участием — фильм «Анна Каренина» и сериал «Мата Хари». К какой роли было легче готовиться — Вронского, о котором отечественный зритель все знает, или менее известного для россиян любовника Маты Хари Владимира Маслова?
— Я бы не сказал, что Вронский — персонаж всем открытый. Почему-то бытует мнение, что он чуть ли не жертва в этой истории, хотя на самом деле это не так. И окажись на его месте другой человек, может, Анна и не погибла бы. Когда я читал роман, поведение главной героини меня порой сильно раздражало, даже бесило. Примерял эту историю на нашу действительность и все думал: ну почему Вронский не прекратит это, не скажет ей что-нибудь резко, по-мужски? Но он может только выговорить «Анна, хватит» и понуро повесить голову... Вронский не знает, как обращаться с женщинами, ведь у него не было перед глазами примера счастливых семейных отношений. Его мать изменяла отцу. А еще Вронского восьми лет от роду отдали жить в Пажеский корпус. Если почитать воспоминания его бывших учеников, то станет понятно, что это было одно из самых развратных в России учебных заведений.
Не так давно я занимался с голливудским коучем Иваной Чаббак, которая советовала: «Поймите, что для вашего персонажа главное в жизни, и, отталкиваясь от этого, стройте свою роль». Когда я задумался о том, чего Вронский хочет больше всего на свете, то понял: ему нужен семейный уют, которого так недоставало в детстве. Именно для того, чтобы ощутить эту атмосферу, он ездил к Кити и ее родителям. Но сам он счастливой семьи создать не способен, и в этом его трагедия. Так что Вронский, на мой взгляд, фигура сложнее, чем об этом рассказывают нам в школе. Фигура характерная и несчастная.
— Если перейдем к истории про Мату Хари, то увидим, что ваш Владимир Маслов, как и Вронский, русский офицер...
— Да, и у Маслова был реальный прототип. Этот человек в прошлом шпион, и, как мне кажется, их с Матой сплотила именно авантюрная жилка, присутствующая в обоих. К сожалению, Маслов невольно послужил причиной ее ареста и последующей гибели.
Но в нашем сериале он за нее отомстит!
— В обеих картинах вы без дублеров выполняли опасные трюки на лошадях. А сына к конному спорту не приобщаете?
— Он уже сидел на лошади, и ему это очень понравилось. Конный спорт может воспитать в ребенке много полезных качеств: ответственность за себя и за лошадь, настойчивость, осторожность. Умение оставаться в седле в самых невероятных обстоятельствах. А еще это прекрасная терапия, лучшее лекарство от хандры. Можно прийти в манеж в ужасном настроении, с ощущением, что мир рушится, а уйти с желанием обнять весь земной шар. Поверьте, это не преувеличение.
— Вы слывете отличным спортсменом, но ни разу не участвовали в телешоу, связанных со спортом, где так часто можно увидеть ваших коллег-артистов.
— У меня нет ни времени, ни желания участвовать в этих проектах. Я ведь, как это ни странно прозвучит, довольно замкнутый человек. И если выдаются свободные два-три часа, лучше посижу дома, посмотрю фильм интересный или передачу, которые дадут мне новые импульсы для работы.
— Не так давно вместе с фондом «Артист» и Евгением Мироновым вы открывали в Саратове памятную доску, посвященную вашей общей учительнице Валентине Ермаковой.
— Разве мог я не почтить память Валентины Александровны? Она невероятная, великая актриса, народная артистка СССР, лауреат множества премий, в частности, премии Станиславского за вклад в развитие театрального искусства. А как она показывала нам, студентам, роли — это можно было с ума сойти! К сожалению, мой курс у Валентины Александровны был последним. Незадолго перед нашим выпуском у нее обнаружили тромб сосудов головного мозга, и она не могла больше преподавать. Конечно, мы, студенты, навещали ее так часто, как могли, но она до последнего тосковала по работе.
— На открытии памятной доски вы сказали, что если бы фонд «Артист» существовал в то время, Валентина Александровна могла бы уйти из жизни по-другому. Что вы имели в виду?
— Мое предположение основано вот на чем: многие пожилые люди искусства, которые в свое время выходили на публику и имели успех, очень сильно замыкаются в себе, когда заболевают и перестают работать. При этом даже если они в чем-то нуждаются, никогда ни о чем не попросят. Они гордые, не привыкли просить и одалживаться. К таким нужно проявлять повышенное внимание. Вот, собственно, и все, что я тогда хотел сказать.
— Я знаю, что в свое время вас заметил на балу выпускников-медалистов помощник Ермаковой и пригласил сразу на второй курс актерского факультета. А сами вы до этого не помышляли о сцене и кино?
— Тогда я, конечно, был удивлен таким предложением, оно было для меня неожиданным. Но сейчас понимаю, что никакие двери не открываются перед человеком, если он хотя бы подсознательно не стремится в них зайти.
— Между тем в школе вы были застенчивым юношей...
— Быть застенчивым — это вовсе не противопоказание для актера. И потом, что такое актерство? То, чем я сейчас занимаюсь, для меня есть прежде всего возврат в детство, когда я перемещался в поле фантазии и игры и чувствовал себя абсолютно свободным.
Свежие комментарии